Recombinant human interleukin-2 corrects NK cell phenotype and functional activity in patients with post-COVID syndrome

Full Text

1. Введение

Новая коронавирусная инфекция COVID-19, вызываемая SARS-CоV-2, представляет собой острое инфекционное респираторное заболевание, которое может протекать как в лёгкой форме (практически бессимптомно), заканчиваясь самостоятельным выздоровлением, так и в тяжёлой форме, при которой наблюдаются поражение лёгких, развитие полиорганной недостаточности и септического шока, что может привести к неблагоприятному исходу заболевания [1–3]. Однако проблема COVID-19 не ограничивается только тяжестью течения и исходом острого заболевания. Начиная с весны 2020 года у некоторых людей (10–20%), переболевших коронавирусной инфекцией, после выздоровления стали выявлять среднесрочные и долгосрочные последствия, которые реализуются широким спектром симптомов (головные боли, усталость, недомогание, гипертермия, одышка, паросмия, мышечная слабость, когнитивная дисфункция и др.) [4–6]. Данное состояние получило название «постковидный синдром», и оно характеризуется спектром стойких симптомов, связанных преимущественно с нарушениями функции нервной, сердечно-сосудистой и иммунной систем [7–9]. Причём в ряде случаев постковидный синдром может наблюдаться и у пациентов, перенёсших инфекцию, вызванную SARS-CoV-2, бессимптомно или в лёгкой форме [10]. В работе A. Nalbandian и соавт. (2021) последствия от перенесённой острой инфекции классифицируются на подострые, или персистирующие, симптомы COVID-19 (до 12 недель от начального острого эпизода) и хронический, или постковидный, синдром, симптомы которого проявляются более 12 недель [11]. Разработана порядковая шкала по ранжированию пациентов после перенесённого COVID-19 с целью выделения значимых критериев и объединения их в категории — шкала функционального состояния после COVID-19 (PCFS) [12]. Исходя из особенности течения и симптоматики постковидного синдрома разрабатываются методы реабилитации пациентов [13, 14].

Иммунная система принимает самое активное участие в защите организма от SARS-CоV-2 и формировании эффективного и оптимального постинфекционного иммунитета, что во многом определяет состояние здоровья после перенесённого COVID-19 [15, 16]. В то же время в ряде случаев результатом острого COVID-19, даже при полной элиминации вируса (по данным полимеразной цепной реакции — ПЦР), является формирование различных нарушений в иммунной системе, которые и вовлекаются в реализацию постковидного синдрома. Так, у выздоравливающих от COVID-19 пациентов описаны стойкие иммунные нарушения, которые проявляются в виде сниженного содержания NKT- и Vδ2 Т-клеток и увеличения уровней нейтрофилов низкой плотности, неклассических моноцитов, гиперактивированных CD8⁺ Т-клеток и повышения концентрации провоспалительных цитокинов [17]. Ассоциация ряда симптомов постковидного синдрома c высоким уровнем IL-6 представлена в работе R. Ganesh и соавт. (2022) [8]. В ранее проведённом нами исследовании было показано, что у лиц, перенёсших COVID-19 (отрицательный ПЦР на SARS-CоV-2), выявлялось повышение процентного содержания общих Т-лимфоцитов (за счёт субпопуляции Th-клеток) по сравнению с контрольными значениями, но при снижении абсолютного и относительного количества В-лимфоцитов (за счёт субпопуляций В1- и В2-клеток памяти) [18]. В работе L. Townsend и соавт. (2021) отмечается, что у выздоровевших от COVID-19 пациентов более чем 3 месяца сохранялись аномалии со стороны Т-клеток, причём нарушения показателей Т-клеточного иммунитета были более выражены у пожилых людей [19].

NK-клетки относятся к клеткам врождённого иммунитета с цитотоксической активностью [20, 21]. В связи с тем, что к функциям NK-клеток относится формирование как противоопухолевой, так и противовирусной защиты механизмами врождённого иммунитета, особенности функциональности этих клеток при COVID-19 вызывают значительный интерес. Так, в исследовании X. Deng и соавт. (2022) установлено, что скорость элиминации SARS-CoV-2 и уровень выработки антител к вирусу коррелировали с уровнем функциональной активности NK-клеток [22]. При этом в данной работе также отмечалось, что функциональная недостаточность NK-клеток определяла повышенную чувствительность пациентов к вирусу. В статье A.M. Pituch-Noworolska (2022) показано, что у больных COVID-19 выявлялось ингибирование синтеза IFN-γ NK-клетками и их функциональное истощение [23]. У выздоровевших пациентов количество NK-клеток в крови может быть представлено в широком диапазоне — от сниженного относительно нормального уровня до повышенного, однако даже при высоком уровне NK-клеток их функциональная активность снижена, что может быть причиной новых вирусных инфекций, включая COVID-19 [24–26]. В частности, у выздоровевших пациентов через две недели после COVID-19 наблюдалось низкое содержание NK-клеток [27]. Соответственно, восстановление количества и функциональной активности NK-клеток будет способствовать формированию эффективного противовирусного иммунитета, в том числе и к SARS-CoV-2 [23, 28].

Вместе с тем восстановление количества и функции NK-клеток у пациентов с постковидным синдромом необходимо не только для выздоровления, но и для дальнейшей противоопухолевой защиты, так как сформированная в результате COVID-19 функциональная недостаточность этих клеток может обусловить рост онкологических заболеваний. В связи с этим очень важным является восстановление количества и функции NK-клеток при проведении иммунореабилитации пациентов с постковидным синдромом. Известно, что интерлейкин-2 (IL-2) обладает положительным стимулирующим влиянием на функциональную активность NK-клеток [29–31].

Таким образом, цель исследования — оценка эффективности рекомбинантного человеческого интерлейкина-2, вводимого для коррекции фенотипа и функциональной активности NK-клеток, у пациентов с постковидным синдромом.

2. Результаты

Анализ клинических данных показал, что у пациентов с постковидным синдромом (по шкале функционального состояния после COVID-19 от 1 до 3) в основном наблюдались общеклинические проявления и поражение нервной системы (табл. 1). Помимо этого, в патологический процесс были вовлечены дыхательная и сердечно-сосудистая системы, желудочно-кишечный тракт.

 

Таблица 1. Клинические проявления в динамике иммунореабилитации с использованием рекомбинантного человеческого интерлейкина-2 у больных с постковидным синдромом

Показатель	До лечения	После лечения
Недомогание после нагрузки, n / %	29 / 100	1 / 3,45
Усталость, n / %	29 / 100	2 / 6,90
Головные боли, n / %	26 / 89,66	1 / 3,45
Субфебрильная температура, n / %	18 / 62,07	0
Проблемы с памятью, неспособность сконцентрироваться, n / %	22 / 75,86	1 / 3,45
Когнитивная дисфункция, n / %	9 / 31,03	0
Нарушения сна, n / %	7 / 24,14	0
Боль в мышцах, n / %	1 / 3,45	0
Суставная боль, n / %	6 / 20,69	1 / 3,45
Кашель, n / %	10 / 34,48	0
Одышка, n / %	3 / 10,34	0
Тахикардия, n / %	3 / 10,34	0
Кожная сыпь, n / %	4 / 13,79	0
Диарея, n / %	1 / 3,45	0
Лейкоциты, 109/л	5,69 (5,0–6,75)	5,25 (4,23–6,40)
Гранулоциты, %	56,0 (43,0–66,8)	57,1 (43,0–72,40)
Гранулоциты, 109/л	2,48 (1,50–4,14)	3,0 (1,57–5,0)
Моноциты, %	7,0 (7,0–9,30)	7,40 (5,0–9,5)
Моноциты, 109/л	0,38 (0,31–0,59)	0,38 (0,24–0,48)
Лимфоциты, %	33,65 (26,73–43,35)	29,95 (20,93–40,30)
Лимфоциты, 109/л	2,36 (1,92–3,03)	1,62 (1,21–2,20)

Примечание. Количественные данные представлены в виде медианы и квартильного размаха [Me (IQR)].

 

При исследовании содержания NK-клеток у пациентов с постковидным синдромом обнаружено, что у больных до начала лечения рекомбинантным IL-2 было снижено относительное и абсолютное содержание NK-клеток, после лечения количество клеток восстанавливалось до уровня контрольного диапазона (рис. 1).

 

Рис. 1. Изменение относительного и абсолютного уровня NK-клеток у пациентов с постковидным синдромом до (n=29) и после (n=29) лечения рекомбинантным IL-2 по сравнению с показателями контрольной группы (n=30): a, b — относительное содержание NK-клеток (% общего количества лимфоцитов) и абсолютное содержание (количество клеток в 1 л) соответственно. Сравнение с показателями контрольной группы проводили с помощью U-критерия Манна–Уитни, Сравнение показателей у пациентов до и после лечения рекомбинантным IL-2 проводили с помощью теста согласованных пар Вилкоксона.

 

Исследование содержания NK-клеток в крови у пациентов с постковидным синдромом в зависимости от экспрессии антигенов CD16 и CD56 позволило установить, что до начала лечения у обследованных больных по сравнению с контрольными значениями было снижено содержание CD16⁺CD56⁺- и CD16⁻CD56⁺-клеток, но значительно повышено количество NK-клеток с фенотипами CD16⁺CD56^dim и CD16⁻CD56^dim (табл. 2).

 

Таблица 2. Основные субпопуляции NK-клеток периферической крови до и после лечения рекомбинантным человеческим интерлейкином-2 [Me (IQR)] у выздоравливающих пациентов с COVID-19, %

Субпопуляция NK-клеток	Здоровые люди из контрольной группы	До лечения	После лечения
CD16–CD56+	0,80 (0,15–2,50)	0,13 (0,08–0,79) p1=0,013	0,29 (0,11–0,55) p1=0,049
CD16+CD56+	5,88 (0,23–11,70)	0,21 (0,13–0,39) p1=0,001	0,74 (0,44–1,23) p2 <0,013
CD16–CD56dim	0,46 (0,10–0,88)	0,91 (0,30–1,77) p1=0,023	1,33 (0,65–2,12) p1=0,001
CD16+CD56dim	0,69 (0,07–1,33)	0,97 (0,46–1,71)	4,19 (2,78–7,36) p1, 2 <0,001

Примечание. Количественные данные (% субпопуляций NK-клеток в общей популяции лимфоцитов) представлены в виде медианы и квартильного размаха [Me (IQR)]; p₁ — статистически значимые различия по сравнению с контролем; p₂ — статистически значимые различия у пациентов до и после лечения. Сравнение с показателями контрольной группы проводилось с использованием U-критерия Манна–Уитни. Сравнение показателей у пациентов до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 проводилось с использованием теста согласованных пар Вилкоксона.

 

После лечения рекомбинантным IL-2 процентное содержание CD16⁺CD56⁺-клеток повысилось более чем в 3,5 раза по сравнению с исходными значениями, но их количество оставалось значительно ниже, чем у лиц контрольной группы. Уровень CD16⁻CD56⁺- и CD16⁻CD56^dim-клеток после лечения практически не изменился. В то же время содержание NK-клеток с фенотипом CD16⁺CD56^dim при лечении рекомбинантным IL-2 увеличилось более чем в 4 раза относительно исходного уровня.

Мы исследовали содержание NK-клеток с экспрессией CD57-антигена в крови у пациентов с постковидным синдромом до и после лечения рекомбинантным IL-2. Обнаружено, что процентное содержание CD57⁺ NK-клеток у обследованных пациентов до начала лечения значительно ниже уровней контрольного диапазона [соответственно 0,52% (0,31; 1,56) и 1,88% (1,05; 4,50) при p <0,001], тогда как после лечения IL-2 повышается до уровней контрольных значений [соответственно 3,09% (2,04; 5,09) и 1,88% (1,05; 4,50) при p=0,075]. Сходная динамика была отмечена и для абсолютного содержания NK-клеток в периферической крови: у пациентов до терапии уровень этих клеток был достоверно снижен относительно значений пациентов после терапии и группы контроля [0,015×10⁹ (0,009–0,033) и 0,053×10⁹ (0,037–0,063) и 0,036×10⁹ (0,022–0,085) при p=0,004 и p=0,011 соответственно]. Проведение курса терапии рекомбинантным IL-2 сопровождалось увеличением концентрации NК-клеток до значений группы контроля [0,053×10⁹ (0,037–0,063) и 0,036×10⁹ (0,022–0,085), p=0,690].

Процентное содержание CD16⁺CD56⁺CD57⁺-клеток у пациентов до и после лечения было значительно ниже, чем у лиц контрольной группы, но после лечения наблюдалось повышение содержания этих клеток в 3,2 раза по сравнению с исходным уровнем (табл. 3). Содержание NK-клеток с фенотипом CD16⁻CD56⁺CD57⁺ в крови у пациентов с постковидным синдромом до начала лечения было ниже, чем у лиц контрольной группы. После лечения рекомбинантным IL-2 их количество не менялось относительно исходного уровня и оставалось пониженным относительно контрольных значений. Процентное содержание CD16⁺CD56^dimCD57⁺- и CD16⁻CD56^dimCD57⁺-клеток у обследованных пациентов до начала лечения соответствовало уровням контрольного диапазона. После лечения IL-2 содержание CD16⁺CD56^dimCD57⁺-клеток значительно повысилось относительно как исходных значений, так и контрольного диапазона, тогда как количество NK-клеток с фенотипом CD16⁻CD56^dimCD57⁺ оставалось без изменений.

 

Таблица 3. CD57, экспрессируемый на различных субпопуляциях NK-клеток, до и после лечения рекомбинантным человеческим интерлейкином-2 [Me (IQR)] у выздоравливающих пациентов с COVID-19, %

Субпопуляция NK-клеток	Здоровые люди из контрольной группы	До лечения	После лечения
CD16–CD56+	0,24 (0,03–0,95)	0,03 (0,01–0,21)	0,05 (0,01–0,08) p1=0,008
CD16+CD56+	3,30 (0,12–5,35)	0,13 (0,09–0,25) p1 <0,001	0,42 (0,23–0,67) p2 <0,001
CD16–CD56dim	0,09 (0,03–0,13)	0,11 (0,04–0,85)	0,23 (0,05–0,47)
CD16+CD56dim	0,51 (0,06–1,02)	0,36 (0,18–1,16)	1,88 (1,35–4,22) p1, 2 <0,001

Примечание. Количественные данные (% клеток, экспрессирующих CD57, от общего числа лимфоцитов) представлены в виде медианы и квартильного размаха [Me (IQR)]; p₁ — статистически значимые различия по сравнению с контролем; p₂ — статистически значимые различия у пациентов до и после лечения. Сравнение с показателями контрольной группы проводилось с использованием U-критерия Манна–Уитни. Сравнение показателей у пациентов до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 проводилось с использованием теста согласованных пар Вилкоксона.

 

Необходимо отметить, что уровень экспрессии (выраженный в условных единицах флуоресценции MFI) CD57 на общих NK-клетках и большинстве представленных фракций у пациентов с постковидным синдромом до и после лечения рекомбинантным IL-2 не отличался от контрольных. Единственным исключением являлась субпопуляция NK-клеток с фенотипом CD16⁻CD56⁺. Уровень экспрессии CD57 на клетках данной субпопуляции у пациентов до начала лечения был значительно снижен по сравнению с контрольными значениями [0,32 (0,24; 0,38) и 0,36 (0,32; 0,45), p=0,029], после лечения IL-2 MFI CD57 восстанавливался до уровня контрольного диапазона [соответственно 0,36 (0,27; 0,44) и 0,36 (0,32; 0,45), p=0,374].

Дополнительно, в зависимости от экспрессии маркера CD57 и CD62L на мембране, общий пул NK-клеток можно разделить на четыре ключевые популяции, которые различаются не только по своей способности мигрировать в лимфоидные (CD62L⁺-клетки) или периферические (CD62L^–-клетки) ткани, но и проявлять цитолитические свойства по отношению к клеткам-мишеням за счёт накопления перфорина и гранзимов в цитоплазме (CD57⁺-клетки) [32]. Было обнаружено, что процентное содержание CD57⁺ NK-клеток, экспрессирующих CD62L, у пациентов с постковидным синдромом до начала лечения рекомбинантным IL-2 было значительно ниже, чем у лиц контрольной группы, но после проведения иммунореабилитации повысилось относительно исходных значений до уровня контрольного диапазона (табл. 4).

 

Таблица 4. Субпопуляции NK-клеток, коэкспрессирующих CD57 и CD62L, до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 [Me (IQR)] у выздоравливающих пациентов с COVID-19, %

Субпопуляция NK-клеток	Здоровые люди из контрольной группы	До лечения	После лечения
CD62L+CD57–	1,74 (0,85–4,11)	0,38 (0,23–1,52) p1=0,001	2,62 (1,97–4,29) p2 <0,001
CD62L+CD57+	0,26 (0,14–0,63)	0,11 (0,08–0,19) p1=0,009	0,62 (0,16–0,90) p2 <0,001
CD62L–CD57–	2,67 (0,34–4,90)	0,53 (0,33–0,92) p1=0,001	2,18 (1,42–3,10) p2 <0,001
CD62L–CD57+	1,09 (0,65–1,66)	0,85 (0,53–1,64)	1,60 (0,99–3,28) p2 =0,003

Примечание. Количественные данные (% субпопуляций NK-клеток в общем количестве лимфоцитов) представлены в виде медианы и квартильного размаха [Me (IQR)]; p₁ — статистически значимые различия по сравнению с контролем; p₂ — статистически значимые различия у пациентов до и после лечения. Сравнение с показателями контрольной группы проводилось с использованием U-критерия Манна–Уитни. Сравнение показателей у пациентов до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 проводилось с использованием теста согласованных пар Вилкоксона.

 

Относительное и абсолютное содержание CD8+ NK-клеток в крови у пациентов с постковидным синдромом до проведения иммунореабилитации было значительно снижено по сравнению с контрольными значениями (рис. 2). После лечения рекомбинантным IL-2 относительное количество CD8+ NK-клеток восстанавливалось до контрольного уровня, тогда как изменения абсолютного количества этих клеток были статистически незначимы.

 

Рис. 2. Дисбаланс относительного и абсолютного количества CD8⁺ NK-клеток периферической крови у больных с постковидным синдромом до (n=29) и после (n=29) лечения рекомбинантным человеческим IL-2 по сравнению со здоровой контрольной группой (n=30): a, b — относительное содержание CD8⁺ NK-клеток (% общего количества лимфоцитов) и абсолютное содержание (количество клеток в 1 л) соответственно. Статистический анализ проводили с помощью U-критерия Манна–Уитни.

 

Процентное содержание CD16⁺CD56⁺CD8⁺-клеток у обследованных пациентов до начала лечения рекомбинантным IL-2 было значительно снижено относительно контрольного диапазона, тогда как после лечения количество этих клеток возрастало в 2 раза относительно исходного уровня, но оставалось пониженным по сравнению со значениями контрольной группы (табл. 5). В то же время количество NK-клеток с фенотипом CD16⁻CD56⁺CD8⁺ в крови у пациентов с постковидным синдромом не изменялось на фоне иммунореабилитации и в течение всего периода обследования было значительно ниже контрольного уровня.

 

Таблица 5. Экспрессия CD8 различными субпопуляциями NK-клеток до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 [Me (IQR)] у выздоравливающих пациентов с COVID-19, %

Субпопуляция NK-клеток	Здоровые люди из контрольной группы	До лечения	После лечения
CD16–CD56+	0,24 (0,05–0,80)	0,05 (0,02–0,11) p1=0,014	0,04 (0,01–0,05) p1=0,001
CD16+CD56+	1,48 (0,12–4,40)	0,05 (0,04–0,09) p1 <0,001	0,11 (0,06–0,33) p1=0,006 p2=0,004
CD16–CD56dim	0,07 (0,03–0,22)	0,06 (0,01–0,23)	0,08 (0,01–0,25)
CD16+CD56dim	0,24 (0,04–0,76)	0,21 (0,07–0,43)	0,50 (0,29–1,25) p1=0,022 p2=0,002

Примечание. Количественные данные (% клеток, экспрессирующих CD8, в общем количестве лимфоцитов) представлены в виде медианы и квартильного размаха [Me (IQR)]; p₁ — статистически значимые различия по сравнению с контролем; p₂ — статистически значимые различия у пациентов до и после лечения. Сравнение с показателями контрольной группы проводилось с использованием U-критерия Манна–Уитни. Сравнение показателей у пациентов до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 проводилось с использованием теста согласованных пар Вилкоксона.

 

Содержание CD16⁺CD56^dimCD8⁺-клеток в крови у обследованных пациентов до начала лечения было более чем в 5 раз больше по сравнению с лицами контрольной группы. После лечения количество клеток с данным фенотипом увеличилось и относительно исходных, и относительно контрольных значений. При этом уровень CD16⁻CD56^dimCD8⁺-клеток у пациентов с постковидным синдромом до и после лечения IL-2 соответствовал уровню контрольного диапазона.

При исследовании количества NK-клеток с экспрессией CD94 обнаружено, что у пациентов с постковидным синдромом до проведения иммунореабилитации процентное содержание CD56⁺CD94⁺ NK-клеток было значительно снижено по сравнению с контрольными значениями, тогда как уровень CD56^dimCD94⁺ NK-клеток соответствовал уровню контрольного диапазона (табл. 6). После проведения иммунореабилитации количество NK-клеток с фенотипом CD56⁺CD94⁺ повысилось более чем в 2 раза, однако оставалось на сниженном уровне по сравнению с контрольными показателями. Относительное количество CD56^dimCD94⁺ NK-клеток после проведения терапии IL-2 также увеличилось и стало значительно выше, чем у лиц контрольной группы. Уровень экспрессии CD94 на CD56⁺ NK-клетках у пациентов с постковидным синдромом повышен по сравнению с контрольными значениями ещё до начала проведения иммунореабилитации и остаётся на этом уровне после лечения IL-2, тогда как уровень экспрессии данного маркера на CD56^dim NK-клетках у обследованных пациентов до и после иммунореабилитации соответствовал значениям контрольной группы.

 

Таблица 6. Субпопуляции NK-клеток, коэкспрессирующих CD56 и CD94, до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 [Me (IQR)] у выздоравливающих пациентов с COVID-19, %

Субпопуляция NK-клеток	Здоровые люди из контрольной группы	До лечения	После лечения
CD56+CD94–	1,03 (0,06–2,91)	0,04 (0,02–0,64) p1=0,001	0,09 (0,04–0,15) p1=0,007
CD56+CD94+	5,25 (0,13–8,22)	0,20 (0,11–0,36) p1=0,001	0,48 (0,18–0,75) p1=0,047 p2=0,004
CD56dimCD94–	0,50 (0,36–1,07)	1,01 (0,38–1,91)	2,57 (1,37–3,70) p1 <0,001 p2=0,001
CD56dimCD94+	0,69 (0,17–1,42)	1,25 (0,53–1,55)	3,60 (2,47–5,89) p1, 2 <0,001

Примечание. Количественные данные (% субпопуляций NK-клеток в общем количестве лимфоцитов) представлены в виде медианы и квартильного размаха [Me (IQR)]; p₁ — статистически значимые различия по сравнению с контролем; p₂ — статистически значимые различия у пациентов до и после лечения. Сравнение с показателями контрольной группы проводилось с использованием U-критерия Манна–Уитни. Сравнение показателей у пациентов до и после лечения рекомбинантным человеческим IL-2 проводилось с использованием теста согласованных пар Вилкоксона.

 

Ограничения исследования. Размер выборки в нашем исследовании был ограничен из-за доступности и готовности пациентов сдавать цельную кровь для анализов до и после лечения.

3. Обсуждение

NK-клетки представляют собой гетерогенную популяцию, обладают естественной цитолитической активностью по отношению к вирус-инфицированным и малигнизированным клеткам и способны продуцировать цитокины и хемокины [20, 21, 33]. Определение субпопуляционного состава NK-клеток мы осуществляли по маркерам CD16 и CD56. CD16 — низкоаффинный рецептор иммуноглобулинов G III типа (FcγRIII), с помощью которого реализуется механизм клеточной цитотоксичности [34]. Маркер CD56 (NCAM, Leu-19, NKH-1) является гликопротеином, принадлежащим к суперсемейству иммуноглобулинов, и принимает участие в реализации межклеточных контактов [35, 36]. При этом NK-клетки, активно экспрессирующие CD16 и CD56, определяются как зрелые. NK-клетки с фенотипом CD16⁻CD56⁺ проявляют цитотоксическую активность [37, 38]. Большой интерес вызывают NK-клетки с фенотипами CD16⁺CD56^dim и CD16⁻CD56^dim. Показано, что CD16⁺CD56^dim-клетки проявляют повышенный уровень цитотоксичности, выявляются в крови, а также локализуются в лёгких и в зонах воспаления (за счёт уникального профиля экспрессии хемокиновых рецепторов), что позволяет характеризовать их как провоспалительные NK-клетки [39]. В то же время фракция CD16⁻CD56^dim-клеток является преобладающей в опухолях (возможно, с регуляторной активностью), они характеризуются как менее зрелые NK-клетки по сравнению с фракцией CD16⁺CD56^dim [39, 40].

Нами установлено, что у обследованных пациентов с постковидным синдромом до начала проведения IL-2-терапии выявляется снижение относительного количества зрелых и цитокин-продуцирующих NK-клеток, но увеличение содержания CD56^dim незрелых клеток. Необходимо отметить, что данные изменения в субпопуляционном составе NK-клеток развиваются на фоне снижения относительного и абсолютного содержания общих NK-клеток. После проведения иммунореабилитации рекомбинантным IL-2 количество общих NK-клеток полностью восстанавливается до контрольных значений. Содержание зрелых (CD16⁺CD56⁺) NK-клеток повышается в 3 раза относительно исходного уровня, но все равно значительно понижено относительно контрольных значений. Практически без изменений после лечения рекомбинантным IL-2 остаётся низкий уровень цитокин-продуцирующих NK-клеток и повышенные значения CD16^−/+CD56^dim-клеток. При этом более чем в 4 раза повышается количество цитотоксических клеток. В целом можно заключить, что у пациентов с постковидным синдромом на фоне количественного восстановления до контрольных значений общих NK-клеток сохраняются нарушения в их субпопуляционном составе.

Мы исследовали распределение маркера CD57 на субпопуляциях NK-клеток у пациентов с постковидным синдромом. CD57-антиген (HNK-1, NK-1 и Leu-7) представляет собой сульфатированный остатками глюкуроновой кислоты олигосахарид, который экспрессируется на различных белках, липидах и хондроитинсульфатных протеогликанах и определяется как маркер терминально дифференцированных NK-клеток с повышенной функциональной активностью [41, 42]. У обследованных нами пациентов с постковидным синдромом до проведения иммунореабилитации снижено абсолютное и процентное количество NK-клеток, экспрессирующих CD57. Значительно снижено по сравнению с контрольными значениями содержание CD16⁺CD56⁺CD57⁺- и CD16⁻CD56⁺CD57⁺-клеток, в то время как уровень CD16^−/+CD56^dimCD57⁺ был равен контрольным значениям. При этом выявляется выраженное снижение экспрессии (по MFI) маркера CD57 на мембране цитокин-продуцирующих NK-клеток. В обзоре H. Kared и соавт. (2016) было отмечено, что CD16⁺CD57⁺ NK-клетки обладают максимальным цитотоксическим эффектом, тогда как CD57⁺ NK-клетки в целом способствуют созреванию дендритных клеток, а дополнительная стимуляция CD57⁺CD56^dimCD16⁺ NK-клеток провоспалительными цитокинами значительно повышает уровень синтеза и секреции IFN-γ на фоне реализации антителозависимой цитотоксичности [41]. Следовательно, функциональный потенциал NK-клеток у пациентов с постковидным синдромом был значительно снижен. После лечения рекомбинантным IL-2 у обследованных пациентов полностью восстанавливается количество общих NK-клеток в крови. Более чем в 3 раза повышается содержание CD16⁺CD56⁺CD57⁺-клеток, хотя при этом остаётся пониженным относительно контрольных значений. Восстанавливается уровень экспрессии CD57-антигена на цитокин-продуцирующих NK-клетках, но их количество остаётся без изменений. Значительно повышается уровень CD16⁺CD56^dimCD57⁺-клеток относительно как исходных, так и контрольных значений. Таким образом, иммунореабилитация пациентов с постковидным синдромом рекомбинантным IL-2 приводит к восстановлению количества NK-клеток, экспрессирующих CD57. Восстановление экспрессии данного маркера на цитокин-продуцирующих NK-клетках и увеличение содержания CD57⁺ цитотоксических NK-клеток также отражают повышение функциональной активности естественных киллеров. Следует отметить, что существенные нарушения в постковидный период регистрируются также и в субпопуляционном составе другой популяции цитолитических клеток — CD8+ Т-лимфоцитов. Так, было показано, что спустя 1–3 месяца после острой инфекции, вызванной SARS-CoV-2, в периферической крови увеличивается относительное и абсолютное содержание «наивных» CD8+ Т-клеток и клеток центральной памяти, тогда как эффекторные клетки популяции TEMRA снижаются относительно контрольных значений [43]. В рамках другого исследования было продемонстрировано, что в интервале от 2–4 недель до 2–3 месяцев после появления симптомов уровень «наивных» и «переходных» CD8+ T-клеток памяти снижался, тогда как доля CD8+ Т-клеток центральной и эффекторной памяти, а также зрелых эффекторов в циркуляции возрастала [44]. Долговременные нарушения в процессах созревания и дифференцировки NK-клеток и цитотоксических Т-лимфоцитов, наличие на их поверхности ингибиторных рецепторов или маркеров «клеточного старения», а также низкая эффективность уничтожения клеток-мишеней могут снижать эффективность противоопухолевого и противовирусного иммунитета [45, 46].

CD62L-маркер — L-селектин, определяющий миграцию клеток иммунной системы в периферические лимфоидные органы, так как лигандами данного рецептора являются GlyCAM-1 (молекула клеточной адгезии, экспрессированная на эндотелии лимфоузлов), MadCAM-1 (белок эндотелия в лимфоидной ткани, ассоциированной с кишечником) и CD34 (белок эндотелиальных клеток) [47, 48]. Нами установлено, что до начала проведения иммунореабилитации у пациентов с постковидным синдромом содержание CD57^+/−CD62L⁺ NK-клеток значительно ниже, чем у лиц контрольной группы, что позволяет заключить о низкой миграционной активности лимфоцитов у обследованных пациентов. После лечения рекомбинантным IL-2 количество CD62L⁺ NK-клеток повышается до уровня контрольного диапазона, что характеризует восстановление их миграционной активности.

У пациентов с постковидным синдромом мы также исследовали содержание в крови CD8⁺ NK-клеток. Известно, что около 40% NK-клеток могут экспрессировать рецептор CD8 в α/α-гомодимерной форме, что определяет у них высокий уровень цитотоксической активности [49, 50]. Также предполагается, что взаимодействие рецепторов CD8αα на NK-клетках с молекулами семейства HLA-I может вызывать повышенную секрецию таких цитокинов, как TNF-α и IFN-γ [51]. Нами установлено, что у пациентов с постковидным синдромом в периферической крови значительно снижено абсолютное и относительное содержание CD8⁺ NK-клеток. При этом также понижается уровень экспрессии рецептора CD8 на клетках обследованных пациентов. При исследовании экспрессии данной молекулы на различных субпопуляциях NK-клеток обнаружено, что у пациентов с постковидным синдромом в крови относительно контрольных значений снижен уровень зрелых (CD16⁺CD56⁺) и цитотоксических (CD16⁻CD56⁺) NK-клеток, экспрессирующих CD8. В то же время содержание провоспалительных NK-клеток (CD16⁺CD56^dim) с экспрессией CD8 у обследованных пациентов было значительно выше, чем у лиц контрольной группы. Кроме перераспределения субпопуляционного состава NK-клеток у пациентов с постковидным синдромом мы также обнаружили, что субпопуляции зрелых и цитотоксических NK-клеток слабее экспрессируют данный маркер. После лечения пациентов с постковидным синдромом рекомбинантным IL-2 до контрольных значений восстановился процентный уровень CD8⁺ NK-клеток, тогда как абсолютное количество повысилось в 2 раза, но при этом осталось ниже значений, выявленных у здоровых людей. Под влиянием цитокина также в 2 раза увеличивается содержание зрелых CD8⁺ NK-клеток, тогда как уровень цитотоксических NK-клеток с экспрессией рецептора CD8 не меняется. При этом количество провоспалительных NK-клеток, экспрессирующих CD8, у пациентов с постковидным синдромом после иммунореабилитации повышается более чем в 2 раза. Процентное содержание CD16⁻CD56^dim NK-клеток, экспрессирующих рецептор CD8, у пациентов с постковидным синдромом не реагирует на цитокинотерапию, как до, так и после иммунореабилитации соответствует контрольным значениям.

CD94 является интегральным мембранным белком типа II, относящимся к семейству Са²⁺-зависимых лектинов (типа С), и способен связываться с 5 различными членами семейства NKG2 (NKG2A, B, C, E и H). Доказано, что рецепторы CD94/NKG2 проявляют специфичность в отношении HLA-E (неклассической молекулы ГКГС I класса) [52, 53]. При этом гетеродимеры CD94/NKG2A и CD94/NKG2B входят в состав рецепторов NK-клеток ингибирующего типа, а связь CD94 и NKG2C относится к рецептору активирующего типа. У обследованных нами пациентов с постковидным синдромом до проведения иммунореабилитации было снижено процентное содержание CD56⁺CD94⁺ NK-клеток более чем в 30 раз относительно контрольных значений, тогда как уровень экспрессии рецептора CD94 на этих клетках был выше в 1,8 раза по сравнению со значениями, выявленными у здоровых лиц. При этом количество CD56^dimCD94⁺ NK-клеток с экспрессией CD94 у обследованных пациентов соответствовало контрольным значениям, так же как и уровень экспрессии этого маркера на поверхности данной фракции клеток. После лечения рекомбинантным IL-2 у пациентов более чем в 2 раза повысился уровень CD56⁺CD94⁺ NK-клеток, хотя их содержание всё равно оставалось ниже контрольных значений. Уровень экспрессии рецептора CD94 на мембране этих клеток не изменялся. В то же время количество CD56^dimCD94⁺ NK-клеток после цитокинотерапии у пациентов с постковидным синдромом значительно повысилось, но отсутствовали изменения уровня экспрессии маркера CD94 на поверхности этих клеток. Необходимо отметить, что, исходя из спецификации (clone R34.34, cat. IM1980U, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), моноклональное антитело CD94 с большей специфичностью связывается с NKG2A-рецептором. Соответственно, выраженное увеличение количества CD56^dimCD94⁺ NK-клеток можно связать с выходом в кровь незрелых клеток, среди которых также могут присутствовать NK-клетки с регуляторной активностью.

IL-2 является мощным индуктором пролиферации NK-клеток, в том числе и изменяя фенотип клеток и стимулируя синтез литических молекул, таких как перфорин и гранзим В [53–56]. В частности, в исследовании R. Sharma и соавт. (2018) показано, что стимуляция IL-2 приводила к увеличению популяции NK-клеток и повышала уровень экспрессии активационных маркеров [55]. При проведении иммунореабилитации пациентов с постковидным синдромом рекомбинантным IL-2 также достигнуто восстановление абсолютного и относительного содержания NK-клеток в крови. При этом сохраняются нарушения в субпопуляционном составе клеток, проявляющиеся в снижении количества зрелых и цитотоксических NK-клеток при увеличении уровней провоспалительных и незрелых NK-клеток. Полностью восстанавливается количество CD57⁺ NK-клеток. Известно, что экспрессию CD57-маркера связывают с накоплением перфорина и гранзимов в цитотоксических клетках, что позволяет использовать данный маркер для определения количества клеток с высоким цитолитическим потенциалом [57]. После проведённой иммунореабилитации у пациентов с постковидным синдромом восстанавливается содержание CD8⁺ NK-клеток, которые также определяются как клетки с высоким уровнем цитотоксической активности. Также после проведённой цитокинотерапии восстанавливается миграционный потенциал NK-клеток (по маркеру CD62L) у пациентов с постковидным синдромом. В целом применение рекомбинантного IL-2 при иммунореабилитации пациентов с постковидным синдромом позволило значительно стимулировать функциональный потенциал NK-клеток, что, безусловно, важно для профилактики вирусных инфекций и развития онкологических заболеваний.

4. Материалы и методы

4.1. Пациенты

Проведено обсервационное терапевтическое проспективное клиническое исследование среди пациентов, проходивших реабилитацию в клинике Научно-исследовательского института медицинских проблем Севера (Федеральный исследовательский центр «Красноярский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук») спустя 3 месяца после острой стадии COVID-19. В исследование включены 29 пациентов (15 женщин и 14 мужчин), перенёсших COVID-19 различной степени тяжести, в возрасте 40–65 лет. Клиническая и демографическая характеристика пациентов была описана на основании выписных эпикризов и выписок из амбулаторных карт (табл. 7).

 

Таблица 7. Клинико-демографическая характеристика обследуемых пациентов с постковидным синдромом

Характеристики	Показатели
Женщины, n / %	15 / 51,72
Мужчины, n / %	14 / 48,28
Средний возраст, лет	57,0
Возрастная группа, n / %
<45	8 / 27,59
45–59	15 / 51,72
≥ 60	6 / 20,69
Шкала клинического прогрессирования Всемирной организации здравоохранения, n / %
1–3	13 / 44,83
4–5	12/ 41,38
6–7	4 / 13,79
Симптомы, n / %
Лихорадка	29 / 100
Другие признаки интоксикации	29 / 100
Кашель	24 / 82,76
Другие респираторные признаки	29 / 100
Дыхательная недостаточность с респираторной поддержкой	4 / 13,79
Дыхательная недостаточность с интубацией и искусственной вентиляцией лёгких	2 / 6,90
Аносмия	5 / 17,24
Поражения желудочно-кишечного тракта	11 / 37,93
Диарея	3 / 10,34
Биомаркеры, Ме (IQR)
Лейкоциты, 109/л	5,38 (4,21–7,53)
Лимфоциты, 109/л	0,80 (0,47–1,53)
С-реактивный белок	62,4 (25,2–98,5)
D-димеры	653 (435,7–904,8)
Лактатдегидрогеназа	638 (417–811)
Характеристики	Показатели
Осложнения, n / %
Пневмония	22 / 75,86
В том числе: КТ1 КТ2 КТ3	12 / 50,0 8 / 40,91 2 / 9,09
Синдром системного воспалительного ответа	29 / 100
Поражения сердечно-сосудистой системы	3 / 10,34
Острая почечная недостаточность	1 / 3,45
Острая печёночная недостаточность	3 / 10,34
Депрессия, тревога	6 / 20,69
Несколько осложнений	23 / 79,31
Сопутствующие заболевания, n / %
Гипертоническая болезнь	23 / 79,31
Другие сердечно-сосудистые заболевания	9 / 31,03
Цереброваскулярная недостаточность	6 / 20,69
Сахарный диабет	2 / 6,9
Хроническая болезнь лёгких	1 / 3,45
Хроническая болезнь печени	3 / 10,3
Ожирение	9 / 31,03
Прочие болезни	5 / 17,24
Несколько заболеваний	27 / 93,10
Шкала функционального состояния после COVID-19, n / %
1	9 / 31,03
2	14 / 48,28
3	6 / 20,69

 

Критериями включения в исследование являлись: перенесённый острый COVID-19 (со степенью тяжести от 3 до 7 по критериям Всемирной организации здравоохранения); клинические проявления постковидного синдрома (1–3 по шкале функционального состояния после COVID-19); подписанное информированное согласие в соответствии с Хельсинкской декларацией Всемирной медицинской ассоциации «Этические принципы проведения научных медицинских исследований с участием человека» и Правилами клинической практики в Российской Федерации; наличие абсолютного количества NK-клеток менее 0,07×10⁹/л и/или их относительного числа менее 5% популяции лимфоцитов. Шкала клинического прогрессирования Всемирной организации здравоохранения и шкала функционального состояния после COVID-19 оценивались с использованием общепринятых методик [2, 12]. Из исследования были исключены пациенты с аутоиммунными заболеваниями, сердечной и лёгочно-сердечной недостаточностью, онкологическими заболеваниями, беременностью и кормящие грудью, с повышенной чувствительностью к дрожжам, IL-2 или любому компоненту препарата в анамнезе, а также пациенты с декомпенсированной печёночной и почечной недостаточностью.

Для коррекции иммунологических параметров и увеличения числа NK-клеток в качестве иммунокорригирующей терапии все пациенты с постковидным синдромом получали рекомбинантный IL-2 в дозе 0,5 мг (эквивалентно 500 000 МЕ), подкожно, 3 инъекции с интервалом 48 ч, на фоне базовой терапии (детоксикационная, метаболическая, симптоматическая). Иммунологические исследования проводились дважды — до лечения и после терапии рекомбинантным IL-2. В качестве контрольной группы было обследовано 35 здоровых добровольцев аналогичного возрастного диапазона. Протокол исследования одобрен этическими комитетами Научно-исследовательского института медицинских проблем Севера (Федеральный исследовательский центр «Красноярский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук») (протокол № 02/2022 от 17.02.2022).

4.2. Исследование фенотипа NK-клеток методом проточной цитометрии

Образцы венозной крови собирали в вакуумные пробирки с содержанием К₃ЭДТА (Becton Dickinson, Франклин-Лейкс, Нью-Джерси, США). Исследование фенотипа NK-клеток осуществляли не позднее 2 ч после взятия крови. Подготовку образцов крови и настройку проточного цитометра проводили в соответствии с рекомендациями производителей антител. Для исследования фенотипа NK-клеток применяли две панели моноклональных антител (МАТ), конъюгированных с различными флуорохромами (все МАТ производства Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США) (табл. 8).

 

Таблица 8. Основные характеристики антител, используемых для проточной цитометрии

№	CD	Флуорохром	Клон	Кат.	Разведение	Субпопуляция NK-клеток
1	CD57	FITC	NC1	IM0466U	1:4	Эффекторные NK-клетки
2	CD94	PE	R34.34	IM1980U	1:2	Незрелые NK-клетки
3	CD62L	ECD	DREG5	IM2276	1:4	Незрелые NK-клетки
4	CD56	PC5.5	N901	A07789	1:2	Маркер линии NK-клеток
5	CD16	PC7	3G8	6607118	1:4	Субпопуляции NK-клеток
6	CD8	APC	B9.11	IM2469	1:8	Маркер субпопуляции NK-клеток
7	CD3	APC-A700	UCHT1	B10823	1:4	Исключение Т-клеток
8	CD45	APC-A750	J33	A79392	1:4	Маркер лимфоцитов линии, исключение клеточного детрита

 

Первая панель подготовила следующие МАТ: ФИТЦ-меченые антитела мыши к CD57 человека (клон NC1, кат. IM0466U, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), меченые фикоэритрином антитела мыши к CD94 человека (клон R34.34, кат. IM1980U, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), ECD-меченые антитела мыши к CD62L человека (клон DREG5, кат. IM2276, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), PC5-меченые антитела мыши к CD56 человека (клон N901, кат. A07789, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), PC7-меченые антитела мыши к CD16 человека (клон 3G8, кат. 6607118, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), APC-меченые антитела мыши к CD8 человека (клон B9.11, кат. IM2469, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), A-A700-меченые антитела мыши к CD3 человека (клон UCHT1, кат. B10823, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США) и A-A750-меченые антитела мыши к CD45 человека (клон J33, кат. A79392, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США).

Вторая панель включала следующие МАТ: ФИТЦ-меченые антитела мыши к CD38 человека (клон T16, кат. A07778, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), меченые фикоэритрином антитела мыши к CD73 человека (клон AD-2, кат. B68176, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), ECD-меченые антитела мыши к CD56 человека (клон N901, кат. B49214, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), A-A700-меченые антитела мыши к CD3 человека (клон UCHT1, кат. B10823, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США) и A-A750-меченые антитела мыши к CD45 человека (клон J33, кат. A79392, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США).

Дополнительно по средней интенсивности флуоресценции (СИФ) оценивались уровни экспрессии функциональных антигенов. Указанными коктейлями МАТ окрашивали 100 мкл образца крови в соответствии с рекомендациями производителя. Удаление эритроцитов из образцов производили по безотмывочной технологии с использованием лизирующего раствора VersaLyse Lysing Solution (кат. A09777, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США), к 975 мкл которого добавляли 25 мкл фиксирующего раствора IOTest 3 Fixative Solution (кат. A07800, Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США). Анализ образцов проводили на проточном цитофлуориметре Navios™ (Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США) в Красноярском краевом центре научного оборудования Федерального исследовательского центра «Красноярский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук». В каждой пробе анализировали не менее 50 000 лимфоцитов.

4.3. Статистический анализ

Обработку цитофлуориметрических данных проводили при помощи программ Navios Software v.1.2 и Kaluza™ v.2.2 (Beckman Coulter, Индианаполис, Индиана, США). Стратегия гейтирования показана на рис. 3.

 

Рис. 3. Стратегия гейтирования иммунофенотипирования проточной цитометрии для субпопуляций NK-клеток: a — идентификация общей субпопуляции лимфоцитов на основе бокового рассеивания и яркой экспрессии CD45; b — различение отдельных лимфоцитов, дублетов и клеточного детрита; c — общая субпопуляция NK-клеток, определённая как CD3⁻CD56⁺; d — коэкспрессия CD16 и CD56 на основных субпопуляциях NK-клеток, включая NK-клетки CD16⁺CD56⁺, CD16⁻CD56⁺, CD16⁺CD56^dim и CD16⁻CD56^dim; e–h — экспрессия CD57, CD62L, CD8 и CD94 NK-клетками; эти гейты использовались в качестве ветвей для иерархической древовидной гистограммы; i — иерархическая древовидная гистограмма, гейтированная на общих субпопуляциях NK-клеток в качестве примера. Гистограмма частот под деревьями показывает относительную долю клеток с различными паттернами совместной экспрессии CD57, CD62L, CD8 и CD94 в общем количестве NK-клеток.

 

Описание выборки производили с помощью подсчёта медианы (Ме) и квартильного размаха в виде 25 и 75 процентилей (С₂₅ и С₇₅). Качественные переменные клинических показателей были представлены в абсолютных (n) и относительных (%) значениях. Достоверность различий количественных показателей несвязанных выборок оценивали с помощью непараметрического U-критерия Манна–Уитни (Mann–Whitney U test). Достоверность различий количественных показателей пациентов с постковидным синдромом до и после лечения рекомбинантным IL-2 определяли по тесту согласованных пар Вилкоксона (Wilcoxon matched pairs test). Сравнение качественных переменных проводилось с использованием точного χ². Статистический анализ осуществляли в пакете прикладных программ Statistica 8.0 (StatSoft, Талса, Оклахома, США, 2007 г.).

5. Выводы

Во время острой инфекции SARS-CoV-2 вирус препятствует правильному иммунному ответу 1-го типа, тем самым нарушая функциональность клеток Th1, CD8⁺ Т-клеток и NK-клеток [15, 16]. В свою очередь, после острого COVID-19 многие пациенты столкнулись с постковидным синдромом, который повлиял на функционирование различных иммунных органов и клеток у выздоравливающих пациентов с острым COVID-19 [14, 17]. В настоящее время уже существуют рекомендации по реабилитации состояния после COVID-19 [58, 59]. Однако доказательств эффективности этих вмешательств у лиц с постковидным синдромом всё ещё нет. Наши данные указывают на то, что у пациентов с постковидным синдромом количество и функциональная активность NK-клеток периферической крови были снижены. Нарушения в составе подмножества клеток характеризовались низким уровнем зрелых и цитотоксических NK-клеток с повышенным высвобождением незрелых NK-клеток. Функциональная недостаточность NK-клеток при постковидном синдроме характеризовалась снижением цитотоксической активности за счёт снижения количества CD57⁺ и CD8⁺ NK-клеток. Кроме того, у пациентов с постковидным синдромом миграционный потенциал NK-клеток был снижен. При лечении таких пациентов рекомбинантным IL-2 количество и функциональный потенциал NK-клеток периферической крови восстанавливались. Следует отметить, что цитокиновая терапия не приводила к восстановлению состава субпопуляции NK-клеток, а уровень NKG2A⁺CD56^dim NK-клеток, включая регуляторные клетки, у пациентов также был повышен. В целом эффективность использования рекомбинантного человеческого IL-2 в лечении постковидного синдрома доказана у пациентов с низким уровнем NK-клеток. В дальнейшем необходимо оценить влияние лечения рекомбинантным человеческим IL-2 на другие иммунные клетки, которые принимают участие в иммунном ответе 1-го типа. Соответственно, следует дополнительно оценить эффективность такой иммунотерапии при постковидном синдроме для восстановления других звеньев иммунной системы.

Дополнительная информация

Настоящая статья представляет собой перевод статьи: Savchenko A.A., Kudryavtsev I.V., Isakov D.V., Sadowski I.S., Belenyuk V.D., Borisov A.G. Recombinant Human Interleukin-2 Corrects NK Cell Phenotype and Functional Activity in Patients with Post-COVID Syndrome // Pharmaceuticals. 2023. Vol. 16, N 4. P. 537. DOI: 10.3390/ph16040537

Публикуется с разрешения правообладателя.

Вклад авторов. Все авторы подтверждают соответствие своего авторства международным критериям ICMJE (все авторы внесли существенный вклад в разработку концепции, проведение исследования и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию перед публикацией). Наибольший вклад распределён следующим образом: А.А. Савченко, А.Г. Борисов — концептуализация; И.В. Кудрявцев — методология, курирование данных, визуализация; И.С. Садовский — программное обеспечение; Д.В. Исаков, А.Г. Борисов — валидация; А.А. Савченко — формальный анализ, написание и подготовка первоначального черновика, администрирование проекта; В.Д. Беленюк — проведение исследования, работа с источниками; Д.В. Исаков — написание, рецензирование и редактирование; А.Г. Борисов — руководство.

Источник финансирования. Работа проведена в рамках плановой темы НИР Научно-исследовательского института медицинских проблем Севера (№ ЕГИСУ 121022600088-4) и государственного задания Института экспериментальной медицины (ФГВГ-2022-0005, № 122020300186-5).

Заявление институционального наблюдательного совета. Исследование проводилось в соответствии с Хельсинкской декларацией и одобрено этическими комитетами Научно-исследовательского института медицинских проблем Севера (Федеральный исследовательский центр «Красноярский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук») (протокол № 02/2022 от 17 февраля 2022 г.).

Информированное согласие на участие в исследовании. Информированное согласие было получено от всех субъектов, принимавших участие в исследовании.

Заявление о доступности данных. Данные содержатся в статье.

Благодарности. Авторы выражают благодарность медицинским работникам Научно-исследовательского института медицинских проблем Севера (Федеральный исследовательский центр «Красноярский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук») за помощь в сборе данных.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие конфликтов интересов.

Additional information

This article is a translation of the article by Savchenko AA, Kudryavtsev IV, Isakov DV, Sadowski IS, Belenyuk VD, Borisov AG. Recombinant Human Interleukin-2 Corrects NK Cell Phenotype and Functional Activity in Patients with Post-COVID Syndrome. Pharmaceuticals. 2023;16(4):537. DOI: 10.3390/ph16040537

Published with the permission of the copyright holder.

Authors’ contribution. All authors confirm that their authorship meets the international ICMJE criteria (all authors made a substantial contribution to the conception of the work, acquisition, analysis, interpretation of data for the work, final approval of the version to be published and agree to be accountable for all aspects of the work). A.A. Savchenko, A.G. Borisov — conceptualization; I.V. Kudryavtsev — methodology, data curation, visualization; I.S. Sadowski — software; D.V. Isakov, A.G. Borisov — validation; A.A. Savchenko — formal analysis, writing and original draft preparation, project administration; V.D. Belenyuk — investigation, resources; D.V. Isakov — writing, review and editing; A.G. Borisov — supervision.

Funding. The work was carried out in the frames of the planned research topic of “Research Institute of Medical Problems of the North” (No. EGISU 121022600088-4) and of the State Assignment of Institute of Experimental Medicine (FGWG-2022-0005, no. 122020300186-5).

Institutional review board statement. The study was conducted in accordance with the Declaration of Helsinki, and approved by the Ethics Committees of Scientific Research Institute of Medical Problems of the North (Federal Research Center “Krasnoyarsk Science Center” of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences) (protocol 02/2022 dated of 17 February 2022).

Informed consent statement. Informed consent was obtained from all subjects involved in the study.

Data availability statement. Data is contained within the article.

Acknowledgments. We acknowledge the healthcare professionals from the Scientific Research Institute of Medical Problems of the North (Federal Research Center “Krasnoyarsk Science Center” of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences) for assistance in collecting the data.

Conflicts of interest. The authors declare no conflict of interest.

About the authors

Andrei A. Savchenko

Research Institute of Medical Problems of the North — a separate division of the Federal Research Center “Krasnoyarsk Scientific Center of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences”

Email: aasavchenko@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-5829-672X
SPIN-code: 3132-8260

MD, Dr. Sci. (Medicine), Professor

Russian Federation, Krasnoyarsk

Igor V. Kudryavtsev

Institute of Experimental Medicine; Far Eastern Federal University

Author for correspondence.
Email: igorek1981@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-7204-7850
SPIN-code: 4903-7636

Cand. Sci. (Biology)

Russian Federation, Saint Petersburg; Vladivostok

Dmitry V. Isakov

Institute of Experimental Medicine; Academician I.P. Pavlov First Saint Petersburg State Medical University

Email: issakovd71@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-7510-7537
SPIN-code: 3513-3519

Cand. Sci. (Biology)

Russian Federation, Saint Petersburg; Saint Petersburg

Ivan S. Sadowski

Research Institute of Medical Problems of the North — a separate division of the Federal Research Center “Krasnoyarsk Scientific Center of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences”

Email: sadovskii24@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0003-0338-4647
SPIN-code: 3624-9788
Russian Federation, Krasnoyarsk

Vasily D. Beleyuk

Research Institute of Medical Problems of the North — a separate division of the Federal Research Center “Krasnoyarsk Scientific Center of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences”

Email: dyh.88@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-2848-0846
SPIN-code: 6195-6630

Cand. Sci. (Biology)

Russian Federation, Krasnoyarsk

Alexandr G. Borisov

Research Institute of Medical Problems of the North — a separate division of the Federal Research Center “Krasnoyarsk Scientific Center of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences”

Email: 2410454@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9026-2615
SPIN-code: 9570-2254

MD, Cand. Sci. (Medicine)

Russian Federation, Krasnoyarsk

References

Supplementary files